Драс-Леона. Дорога на город.

- Выше! Еще выше, Альхеор! – мысленно «вопил» Эсмариэль, приподнявшись в седле на спине золотого дракона. Ящер в ответ громко загудел и стал активнее хлопать перепончатыми крыльями. Мускулы перекатывались по искрящейся шкурой дракона, а огромное сердце гоняло по венам пламенную кровь, не давая телу промерзнуть на такой безумной высоте. Сдвоенная душа Альхеора и его белокурого Всадника ликовала и рвалась в небесную высь.
Эсма колотило от холода и восторга, а дышать становилось все труднее. Голова начала уже кружиться от нехватки кислорода, но остроухий и не думал просить золотого спускаться. Они наконец покинули Орден! Наконец скинули с себя оковы долга! СВОБОДА! Теперь перед молодым Всадником и его другом тысячи дорог. Они могут лететь куда хотят и делать все что угодно, никто не посмеет опять сковать их цепями службы и сделать рабами своих же обязанностей.
Эльф закрыл глаза, направляя свое сознание к огоньку, символизировавший разум Альхеора и тот в ответ поддался к душе любимого Всадника. Опять их души, их мысли и воспоминания слились в один поток. Остатки грусти и сомнений покинули сердце дракона. Им на смену пришло истинное блаженство и ощущение долгожданного счастья.
Тело Альхеора вздрогнуло, по шее побежала дрожь, а из легких вырвался оглушительный рев, затем дракон нырнул вниз. Эсмариэль, не открывая глаз, опустился в седло и ухватился за острый шип, росший прямо перед ним. Действие это было уже каким-то подсознательным, естественным, ибо за годы совместных полетов рука эльфа успела «запомнить» расположение этого шипа.
Сердце в груди замерло, дыхание застыло в легких, но уже через секунды три, Эсм, не в силах более сдерживать своих эмоций, перестал держаться за шип перед собой и, вскинув руки в стороны, закричал. Просто закричал, а янтарно-золотистый Альхеор, вторя своему Всаднику, издал нечто вроде мурчания и рыка одновременно.
Сколько они летели от Леоны, Эсм не помнил, да ему было как-то наплевать, его интересовали лишь собственные ощущения и ощущения своего дракона, однако какого же было его удивление когда впереди показались пики Спайна, а внизу растянулись леса.
- Ох, мы кажется увлеклись… - сообщил напарнику Эсмариэль, хлопнув дракона ладонью по шее. Альхеор закрутил головой, пытаясь понять где они сейчас.
- Эм, похоже на то, - рассеяно ответил золотой. Растерянность друга тут же передалась и белокурому Всаднику, впрочем, дракон тут же отмел эти глупые чувства, что опять же почувствовал и Эсм. Альхеор собрался было повернуть в нужную сторону, но его остановил остроухий.
Впереди зашевелилось нечто. И это нечто было столь огромно, что Эсмариэлю на мгновение показалось, что это гора ожила, расправила плечи и подняла свой взор на ошалевшую мелюзгу, зависшую в воздухе неподалеку. Только через минуту Всадник понял что, а точнее кто был перед ним. Дракон. Дикий дракон.

Отредактировано Эсмариэль (2013-07-22 00:08:33)

Черт возьми, да он просто огромен! – мелькнуло в белокурой голове Эсмариэля. Глаза Всадника округлились от изумления. За свои сто тридцать с небольшим лет жизни, среди которых и более сотни были прожиты среди Орденских драконов и их шуртугалов, эльф не видел настолько крупных скулблака. Конечно он видел и более того имел честь общаться с Умаротхом – белоснежным драконом Враиля, но этот черный ящер явно превосходил в размерах спутника главы Ордена.
- Огромен, - согласился Альхеор, подслушавший мысли напарника, и, чуть выгнув шею, приоткрыл пасть, затем выпустил пару струек белесого пламени и повернул украшенную длинными прямыми рогами голову к Эсмариэлю. Внимательные карие глаза с укоризной смотрели прямо в глаза эльфа.
- Пожалуй, Бельгабад самый крупный из моего племени. Если бы ты уделял больше времени учебе, то ты бы это знал, - нравоучительным тоном  заявил золотистый. Всадник нахмурился. Он любил своего дракона, но не любил когда тот его учит или попрекает в чем-то.
Легкая обида на пару мгновений овладела душой Эсма. Парень только хотел высказать Альхеору каким же он иногда бывает занудой, однако сдержался, и было вспыхнувшая обида тут же угасла. На смену ей пришло дичайшее любопытство.
Эльф с ранних лет восторгался силой и величием драконов, и упустить возможность познакомиться с одним из древнейших представителей этой расы он просто не мог, ведь не каждый день встречаются дикие скулблака, тем более, такие как этот.
- Бель-га-бад, - медленно, по слогам произнес имя ящера Эсмариэль, словно пробуя его на вкус. Да, имя соответствовало гиганту. Оно было насквозь пропитано мощью тысячелетий.
- Нам, наверное, лучше оставить его, - между тем произнес Альхеор, все еще смотревший на своего Всадника. Легкая неуверенность растекалась от дракона к остроухому, только вот смущение сразу же пересилил интерес. Золотистому тоже был любопытен этот черный гигант.
Ни Всаднику, ни дракону не нужно было слов, чтобы понять друг друга. Альхеор сделал несколько взмахов, потом занырнул вниз. Приземлившись на уступе в нескольких сотнях метров от Бельгабада, золотистый ящер сложил крылья, а его шуртугал приподнялся в седле, с нескрываемой наглостью рассматривая черного дракона.
Вдоволь налюбовавшись игрой света на чешуе колосса, Эсмариэль приоткрыл частичку своего сознания и направил поток мыслей к Бельгабаду.
- Атра эстерни оно тельдуин, Бельгабад - элда! – поприветствовал ящера на Древнем языке остроухий Всадник и тут же уловил неодобрительный импульс от своего дракона. Ему почему-то не понравилось то, что Эсм здоровается с Бельгабадом согласно традиции эльфов. Парень хотел было спросить, что не так он делает, но не успел. Разум Альхеора переключился на черного, а воздух разорвал подобный грому «голос» друга:
- Приветствую тебя, могучий Бельгабад! Чистого неба тебе и доброй охоты! – пророкотал золотой ящер, спрятав все свои эмоции под маской спокойствия.

Отредактировано Эсмариэль (2013-07-22 18:25:24)

- И вам попутного ветра. Неужели вас, птенцов, не учили, что нельзя беспокоить дракона, когда он отдыхает? – спокойный, но все же слишком громкий для эльфийского слуха, глас Бельгабада заставил Эсмариэля просто рухнуть в седло и машинально ухватиться за шип перед собой.
Голова загудела, а перед глазами поплыли разноцветные огоньки. Эсм резко выдохнул и поморщился. Только через минуту Всадник смог унять головную боль и привести мысли в порядок. А в это время Бельгабад продемонстрировал чудовищные клыки и сказал:
-  Мало того, это еще и опасно для жизни. Я вас прощаю, но впредь будьте внимательнее, далеко не каждый дикий дракон столь снисходителен. Большинство дерзкие, жестокие и не признают никаких правил.
Да за кого он нас принимает! Мы не беспомощные детишки!
Эльф недовольно фыркнул и прищурился. Слова дракона были справедливы и не лишены доли мудрости, но какая к чертям мудрость и справедливость, если какой-то ящер-переросток уязвляет гордость Всадника, самого настоящего Всадника! Сколько лет он выносил мозги наставникам? Сколько битв он прошел? Он оборвал жизнь друга, для того чтобы дикий дракон попрекал его в глупости и неопытности!
Да, наверное перечить Бельгабаду было не самым разумным решением, которое могло взбрести в белокурую голову Эсма, но голос здравого смысла попросту утонул в воплях задетого самолюбия и реве племени, вспыхнувшего сердце остроухого.
- А мы и не просили ни твоего дозволения, ни прощения, дракон, - резко ответил Эсмариэль и скривил губы в насмешливой ухмылке. Поток его мыслей нес не только слова Древнего языка, но и злость, кипевшую в сознании Всадника. Он не умел скрывать своих эмоций, кроме страха, и не редко жалел о том, что не научился во время разговора владеть ни своим телом, ни разумом, хотя сейчас был не тот случай. Сейчас блондин хотел чтобы скулблака почувствовал его гнев и плевать что Бельгабад при желании просто проглотит надоедливых малявок.
- Я Всадник и могу постоять за себя! – добавил остроухий. Он бы еще много чего наговорил, но его вовремя осадил Альхеор.
- Хватит, Эсм! – мысленно рявкнул на своего напарника золотой дракон, от чего тот удивленно вскинул брови (все же не каждый день на тебя орет собственный дракон!), но промолчал. Альхеор перевел взор на Бельгабада:
- Прошу извинить нас, мы… - начал было объясняться ящер, но затих, как видно подбирая нужные слова. Только вот эти самые слова никак не хотели находиться, что вогнало золотого в ступор. Разочарование неуловимыми струйками потянулось от скулблака к Всаднику. Снова некоторая отрешенность и нежелание общаться с соплеменниками сыграли злую шутку с Альхеором.

Каждая фраза, каждое слово, произнесенное Бельгабадом, все сильней и сильней раззадоривало Эсмариэля. Он никогда не отличался терпением, наоборот Эсм славился среди орденских Всадников как один из самых вспыльчивых и невыносимых шуртугалов. Горячий нрав в сочетании с невероятным упрямством и гордыней частенько превращали остроухого в безрассудного наглеца и грубияна. Данная ситуация не стала исключением.
- Может я и юн, но не глуп, отнюдь. Будь бы я дураком, мы бы сейчас не говорили, дракон! – заявил в ответ Эсмариэль, глядя на своего собеседника. Тот почти незаметно усмехнулся, ну вернее на морде Бельгабада появилось некое выражение, напоминающее жутковатую ухмылку, потом повернул огромную, тяжелую голову куда-то в сторону. Мысли древнего ящера явно переключились на нечто другое, более интересное чем дерзкий малявка, но Эсмариэль все равно продолжил.
Эльф «отправил» черному дракону обрывок одного из своих воспоминаний. Он показал ему кусочек воздушного сражения в котором белокурому Всаднику довелось принять участие, затем еще несколько других боев между Проклятыми и Орденом. Конечно победы в тех баталиях можно было списать и на поразительное везение, а не на опыт и мудрость, ибо Эсму тогда действительно везло и он ухитрялся выйти фактически из любого сражения живым и почти что здоровым, но парень не думал об этом и думать не собирался. Показав Бельгабаду своего рода доказательства своей силы и ума, Эсмариэль сказал:
- Возможно, Орден уже не тот, что ранее, возможно он ослаб из-за войны с Гальбаториксом, но наставники, Старейшины, не позабыли знаний своих предшественников. Они, как и многие века назад передают по крупицам свою мудрость новым поколениям Всадников. Хоть я более не состою в Ордене, я не забуду, того что сделали для меня мои учителя!
Да как вообще этот старик может осуждать меня и Орден?!– внутренне негодовал Эсм. Гнев стремительно разрастался внутри него. Ярость все быстрее и быстрее занимала все свободное пространство в душе эльфа и уже стала вытеснять остатки самообладания, которого у белокурого Всадника был явный дефицит. Инстинкт самосохранения, до сего момента заставлявший Эсмариэля подбирать слова даже для таких откровенно наглых и грубых речей, отключился окончательно. Не в силах больше удерживать неукротимый поток злости, остроухий просто взорвался:
- Если уж ты так мудр, то почему же ты не делишься своими знаниями с другими драконами? Почему ты сидишь в своей пещере и бездействуешь? Можешь лучше, так валяй, учи! Какой смысл в твоей длинной жизни и знаниях, если жизнь давно потеряла цель и превратилась в существование?!
- Эсм! – попробовал осадить своего Всадника Альхеор, уже переставший искать наиболее подходящие слова для извинений, но Эсмариэль не слышал друга. Золотому оставалось лишь тяжело вздохнуть, покачать головой и ждать ответа Бельгабада, а заодно продумывать план отступления на случай если черный решит проучить остроухого нахала.

Раздражение в груди Эсма росло и набирало силу. Ослепленный собственной гордыней Всадник уже готов был схватиться за меч, однако вовремя одумался. Слишком уж силен был Бельгабад. Стоило лишь глянуть на внушительные размеры этого гиганта, как всякое желание биться с ним пропадало. Эльф тихо зарычал, пытаясь перебороть гнев. Рука его нежно провела по рукояти меча, затем легла на луку седла.
Если и биться с этим ящером-переростком, то явно не в открытую…
Мысли метались в голове Эсмариэля. Нет, бросить вызов Бельгабаду здесь и сейчас – величайшая дурь, которая может прийти на ум. Лишь безумец напал бы столь опытного и крупного дракона Алагейзии, лишь безумец бы сошелся в схватке с воплощением силы и мудрости одного из самых древних народов. Мысль о драке с черным скулблака Всадник отмел сразу же, но не только потому что исход поединка был более чем очевиден, Эсм прекрасно понимал всю абсурдность своих действий и справедливость некоторых слов дракона, хотя он никогда и не признал бы этого.
- Успокойся, Эсм! – опять мысленно рявкнул Альхеор. Острые изогнутые когти золотого раскрошили камень и впились в утес. Злость ширилась и в сердце молодого дракона, но злость его была направлена не на Бельгабада, а на остроухого Всадника, вернее на некоторые дурные черты его характера.
- Я спокоен, - ответил Эсмариэль и тяжело вздохнул. Это был не правдой и скулблака и шуртугал это знали, понимали и чувствовали, но ни один из этой парочки не вздумал сказать, что это ложь. Обоим хотелось в это верить. Наверно именно благодаря такому своеобразному умению вовремя замолкнуть в общении друг с другом Эсм и Альхеор и смогли поладить? Хотя как они могли не поладить? Они предначертаны друг другу. Один часть судьбы другого. Они едины.
- Нам пора уходить, - заметил золотой и еще раз тяжело вдохнул, выпуская пару струек черного дыма.
- Пора, пожалуй, - согласился белокурый Всадник и перевел взор на Бельгабада.
Что бы ему такое сказать?
Гордость Эсмариэля нашептывала ему множество гадостей и колкостей, что в ответ черному мог выдать эльф, но тот их отринул. Он нежно провел ладонью по колючей янтарно-золотой чешуе Альхеора и бросил Бельгабаду на прощание нечто вроде: «Удачи, дракон.»
Альхеор же чуть поднял голову, и карие глаза дракона на миг остановились на черном ящере. Что творилось в голове у напарника Эсм не знал, но он чувствовал как могучее сердце дракона, гонявшее по мускулистому телу, наполнила невероятная, просто фантастическая уверенность, в которой едва заметно улавливались нотки сожаления, затем золотой заговорил, обращаясь к Бельгабаду:
-Мы благодарим тебя, Бельгабад, за твои слова и твою мудрость. Удачи тебе во всех твоих делах. Мы тебя не забудем.
Высказавшись, молодой дракон поднял увенчанную длинными рогами голову вверх и взмыл в небо.
Мы тебя не забудем, дракон. Рано или поздно вирда сведет нас вновь и тогда я докажу тебе нашу силу, - промелькнуло в сознании эльфа, а потом обрывки мыслей захлебнулись в водовороте неописуемой радости, что дарил ему и Альхеору полет.

Илирия. Река Рамр.